Метаморфозы: таракан - Страница 32

— Игра проста и невероятно сложна. Она требует мысли и понимания боя. Это война стратегов, Высшие.

Толариэль поднялся с кресла, подошел к столу, взял фигуру белого короля, внимательно осмотрел и скептически отметил.

— Шесть видов фигур, одинаковое расположение, предопределенные правила движения… Она не выглядит ни сложной, ни интересной.

— Я сыграю с любым из вас. Первые три партии просто так, чтобы вы освоили правила. А потом проведем схватку за мою жизнь, если вы не против. Кто будет играть, Высший?

Скука царила в тронном зале. Нет, не этого они ждали, совсем не этого.

— Ну же! Вы — самые умные, самые сильные. И вы не покажете мне мое место?

Шепоток легким ветром пробежал по залу, и именная могила на безымянном острове стала еще ближе. Встал Наташа:

— Допустим, я могу попробовать. Это, конечно, посложнее игры в кости, но не думаю, что мне понадобится много времени.

Мастер слова взял белые фигуры, восприняв информацию, что они ходят первыми, как само собой разумеющееся. Уточнил некоторые аспекты правил и пошел копейщиком на правом фланге на одну клетку. Начало ради начала. Прочие Алифи остались сидеть, скучая, переговариваясь и поглядывая на доску. Первая партия закончилась быстро. Воспользовавшись такой осторожностью противника, я занял центр поля, активизировал фигуры и проведя финальную атаку поставил мат королю, с тем лишь исключением, что концепция шаха и мата не вписывалось в систему битвы до последнего конца, когда победа любой ценой, а все, что ни победа — поражение. Поэтому я просто сбил Владыку и закончил игру. Вторая партия отличалась лишь деталями, а в третей Натаниэль резко изменил стиль игры и пошел в атаку. Эта партия тоже продолжалась недолго. Отсутствие опыта и непонимание особенностей игры делали свое черное дело. Или в моем случае — светлое. Я, может, тоже не ахти какой игрок в шахматы, но на первом турнире, где ставкой моя жизнь, никто не мог помешать мне стать чемпионом.

Натаниэл встал, поправил камзол и повернувшись к остальным сказал:

— Может кто-то еще?

К этому времени обстановка в зале изменилась. Три поражения подряд пусть в новую, но все-таки в интеллектуальную игру слегка обескуражили Алифи. И дело тут не просто в том, что Высший без вариантов проиграл низшему. Дело было в том, как он проиграл. Все три раза войска света были наголову разбиты силами тьмы. Алифи стояли и всматривались в ситуацию на доске, обсуждая возможные варианты.

Вперед вышел Ориоллан, рыцарь света, высокий, мощный воин с надменным взглядом.

— Я готов отправить этого зарвавшегося ублюдка на его место в долине голосов.

Эллио обратился ко мне:

— Было бы справедливым дать ему возможность также пройти несколько тренировочных схваток.

— Что такое справедливость для обреченного, Высший? Но я пойду навстречу Вашей просьбе и дам ему одну схватку, но при условии, что сражаться за мою жизнь будет именно он.

— Я не просил тебя, смертный. И ты не в том положении, чтобы ставить условия. Приступайте.

Ориоллан первую партию проиграл, запутавшись в правилах, по несколько раз возвращая ходы, и постепенно темнея лицом. После чего заявил:

— Это не игра, а надувательство. Он оставляет первый ход свету, а сам выжидает и подстраивается. Он не только невежда и лгун, но еще и мошенник, милорд.

— Я готов ходить первым, это не имеет значения, Владыка.

В шахматах положено просто менять цвет, здесь этого сделать было нельзя, вряд ли бы этот напыщенный Годзилла согласился воевать за легион тьмы, тем более, если силы света поведет в бой такой негодяй, как я. Поэтому свою решающую партию я начал первым, но черными фигурами. Непривычно, но абсолютно непринципиально.

Ориоллан был осторожен, предельно аккуратен и собран. Куда подевались его попытки изменить ход или возмущенные возгласы. Беда была только в том, что я был намного опытнее и сильнее. Партия была не настолько короткой, не такой уж эффектной, но ее результат был предопределен. Ориоллан вскочил, смел фигуры со стола, и, схватив меня за отворот камзола, рявкнул:

— Урод, я лично зарою тебя в землю.

Как же, рыцарь света и такой конфуз. Резко сузившиеся глаза, веки, почти укрывшие непривычные зрачки и превратившие их в две изумрудные точки. Тонкие, почти черные губы, двумя змейками убегающие к ушам. Острые кинжалы зубов. Он был выше меня на две головы и сильнее меня в бесчисленное множество раз. Мне оставалось висеть над полом и смотреть на то, с какой скоростью выпускаются длинные когти на его руках. Я висел и смотрел. Надеюсь, что с интересом.

— Ты забываешься, Ори. Ты рыцарь света, а не могильщик.

Ориоллан бросил меня на пол, а Эллио продолжил, буднично, равнодушно.

— Я сдержу слово и не буду забирать твою жизнь. Это сделают другие. Тебе придется умереть во благо света. Через несколько дней мы отправляем подкрепление на южные переправы. Ты пойдешь с ними. У тебя будет случай показать, как обычный копейщик может стать героем и как герой становится мастером битвы. Или умереть. Эти же дни ты будешь жить в казармах, подчиняться офицерам, а по вечерам тебя будут приводить ко мне. И там мы побеседуем и об этой игре, и о твоей избирательной памяти.

…

Владыки не было, но встречаться все равно приходилось в тайных местах. Это раздражало обоих. Ничего, скоро одного из них это перестанет беспокоить.

— Все прошло неплохо. Цель достигнута. Сегодня же он попадет в казармы, а через пару дней отправится к Рорка. А там любой вариант нас устроит.